ЭТИ ЛЕГЕНДЫ не замедлили появиться вслед за принятием Иваном IV царского титула и венчания его на царство, когда бывшим поработителям-татарам пришлось самим попасть в зависимость от вчерашних порабощенных, а теперь сплоченных в могущественную многонациональную державу и войти в ее состав на положении побежденных. Прошли церковные соборы (1547-и-1549 гг.), сцентрализовавшие удельных святых в московский пантеон. О Сергии, понятно, не было и речи, он не нуждался в этих формальностях, как популярнейший святой, прочно занявший в нем исключительно высокое место. Лично Иван IV, прекрасно знавший литературу о Сергии, разделял вместе с современниками общее представление о нем, часто ездил в Троицкий монастырь и признал его своим "великим царским богомольем". С выдающейся наглядностью обнаружилось это в деле борьбы с Казанью, легендарно связанной особенно плодовитым новыми и яркими фабулами в духе Донских "повеланий". В 1557 г. по совету сторонника Москвы Шах-Алия заложили и спешно построили на слиянии Свияги с Волгой крепость Свияжск, как ключ к Казани. Монастырская легенда отнесла это к Сергию, который якобы точно указал в видении для этого место на круглой горе. В городе одновременно построили церковь Сергия, от образа которого распространяли слухи о чудесах по исцелению больных, изгнанию бесов и пр. В пояснении легенда сообщает: "Своими знамениями и чудесами украсил город свой и всеми познавалось по этому, что хочет неотступно жить в нем, и город свой и все люди свои, живущие в нем наблюдать постоянно и от варвар хранить". Сергий патрон Свияжска, не обороняющийся от врагов, а наступающий на них в авангарде Московской политики.
Из владении черемисы, где построили Свияжск, легенда направляет агрессивную деятельность Сергия в татарскую столицу Казань, где будто бы стали примечать явления таинственного черноризца во дворне хана и на городских стенах, порождавшие тревогу среди татар неуверенность в защите. Когда подошли сюда Московские рати (в 1552 г.) и приступили к осаде, он "явился" во сне одному воину с метлою на улице Казани и объяснил ему, что выметает татар вон отсюда. Другого тяжелораненого воина спас от врагов в одной из стычек под ее стенами. Рассказы об этом циркулировали в войсках, морально поднимали их дух и воодушевляли верой в победу наряду с применением усовершенствованных технических способов осады, давших окончательный успех.
Сам царь Иван Васильевич открыто пропагандировал Сергия. Перед отправлением в поход он молился в Троицком монастыре у его гроба, испрашивая "небесной" сверхстратегической помощи на татар, и одну из походных церквей нарек во имя Сергия, службу, в которой отправляли троицкие монахи. По одним летописным сведениям в последний момент отъезда из Кремля он молился в ней и здесь троицкий соборный старец Андрей Ангелов вручил ему икону явления богородицы Сергию. По другим сведениям это происходило под самой Казанью, куда приехали с этой иконой троицкие монахи с Андреем Ангеловым во главе. Но так или иначе этим положено было начало устраивать походные церкви в честь Сергия и брать его образ в армию в большие походы при царях московских и императорах всероссийских.
В походной церкви Сергия царь молился "по вся дни" и во все важнейшие моменты осады и окончательного приступа связывал с молениями Сергию. Она стояла против Арских ворот на левой руке расположения русских ратей и сторожевого полка. Когда взяли Казань, немедленно построили внутри ее Кремля деревянную церковь Сергия близ тех же ворот и последние стали именоваться Сергиевскими. В завершение победоносного похода Иван IV распорядился основать монастыри имени Сергия и в Казани, и в Свияжске, обеспечил их долей десятин всех доходов от Казанской земли. Сергиевский Свияжский кроме того получил вотчины в нагорной стороне и стал в авангарде обрусения "диких полей".
Завоевание Казанского царства не рядовой военный эпизод, а событие чрезвычайной важности, как начальный момент прямого перевеса сил, обращения поработителей в порабощенных. Правда, еще далеко не всех: оставались царства Астраханское и Крымское. Но для первого раза то был несомненный успех, доставивший величайшее торжество победителям. О нем составлены подробные повествования, в которых, как надо думать, участвовали троицкие монахи, не скупившиеся на агитацию Сергия и изготовление легенд. Летописи отмечают, что, возвращаясь, домой из похода, царь проехал к Троице, молился пред гробом Сергия, "игумену и братии великие слова с челобитием говорил за их труды и подвиги: их молитвами государь вся благия получил". Великие слова, обращенные к Сергию, окончательно формулировали его патрональное значение, все еще бывшее не совсем выясненным: "Твоими молитвами, - вещал царь, - мы получили желаемое, ты явил дивное милосердие, ты заступник наш и забрало.
Едва прошло столетие, как Сергии, считавшийся в Москве всею лишь "преподобным старцем", теперь он засиял в ореоле "патрона" всей Русской земли. По существу его легенда доведена до апогея. Он - политический великодержавный миф, паривший затем века... Внешность монастыря, выросшего в колоссальную каменную твердыню, окруженную рвом и вооруженную огнестрельным боем, получила вид и значение крепости, одинаково грозной для врагов внешних и внутренних, стала служить наглядным и ощутимым воплощением могущества Сергия наяву и в свою очередь укрепляла веру в его непобедимую силу. "Защитник земли русской" получил свой кремль, свой замок, соответствующий техническим силам того времени.
Деревянная гробница, вмещавшая в себе его "нетленные мощи", - основную реликвию монастыря, не отвечала более пышному и ценному украшению Троицкого собора и богатейшей ризнице, наполненной художественными вкладами феодалов. Она должна быть также исключительной и драгоценной, как велика была легендарность самого Сергия. В 1556 г. приступили к изготовлению массивной серебряной раки на средства царя и отчасти других вкладчиков. Делали ее четырнадцать русских мастеров чеканным способом с клеймами, мелким орнаментом и надписями, почему-то изготовление ее затянулось до 1585 года и уже после смерти Грозного переложили останки Сергия в новую роскошную саркофаг-раку, в которой находятся они и теперь...
Публикация - В. ВИШНЕВСКОГО. "Хотьковский вестник" №30 1992
