Домой Написать письмо Информация о проекте Добавить в избранное Новости и обновления сайта в формате RSS Twitter Хотьково в сети Наша группа Вконтакте Хотьково в сети в Живом Журнале
Статьи, очерки, воспоминания о Хотькове, Абрамцеве, Радонеже -ЕФИМ ДОРОШ. АРХАНОВО (ИЗ ЗАПИСНЫХ КНИЖЕК) ЧАСТЬ3.

Дата добавления:22.08.2006

ЕФИМ ДОРОШ. АРХАНОВО (ИЗ ЗАПИСНЫХ КНИЖЕК) ЧАСТЬ3.

Думаю, каждый из живущих сейчас и небезразличных к изменениям общественного климата людей задают самому себе вопрос: что делать? Ведь многое происходящее у нас в Отечестве, далеко не однозначно и свидетельствует о напряжении сил противоборствующих. И прежде всего в деревне, которой очень дорого обошлось забвение той простой истины, что суть крестьянской работы - забота о благе живых организмов, какими являются почва, растения и животные, несовместимые с индустриальными формами организации наемного труда. Сейчас это уже и доказывать не приходиться, а тридцать лет тому назад, когда Ефим Дорош жил в Арханове (а выбор Арханова не был случайностью в его жизни) и писал книгу "Древнее рядом с нами, или Образы России", мысли эти были не только новы, но и во многом крамольны. Но Дорош - писатель с необыкновенным даром исторического видения и любовью к тому коренному кругу вещей и явлений, которые он сам назвал библейскими: "земля, растения, животные, стихийные силы природы". Поэтому сейчас, думаю, столь необходимо вспомнить хотя бы фрагменты его записных книжек. Е. Аникеев. 1965 г. Лето. Житейский случай - необходимость снять дачу - привлек меня в эту деревеньку... Числа 10 июля мы отправились с Татьяной Алексеевной Мавриной. и Николаем Васильевичем Кузьминым в Арханово - искать дачу. Местоположение - между шоссе и железной дорогой. Рядом с Радонежем, известным чуть ли не с XIII века, - центр Боровско-Серпуховского удела; здесь в XIV веке поселился ростовский боярин Кирилл, отец Сергия... До этого был дождь - вообще дожди были и холода, из-за чего многие сидели в Москве, а потом стало жарко, и все кинулись на дачи. Пошли под вечер. Через железную дорогу пересекли узкую полоску елового леса, вытянувшуюся вдоль пути по обеим сторонам оврага, пересекли самое начало этого овражка в лесу - узкую ложбиночку, всегда сырую, - и вышли на знакомое поле, через которое шли не раз, когда Кузьмины жили в Арханове. Середина его несколько вогнута - это тоже начало овражка, - а на краю на фоне елового леса вытянулась сама деревенька. Зашли в дом, где жили Н. В. и Т. А., новый, рубленый. Хозяйка бухгалтер совхоза, коренастая, несколько смуглая, лет под сорок или сорок с небольшим. Муж пастухом работает. Сидят, чаи пьют - самовар, вазочка с сахаром на одной ножке. Оказывается, сдали уже. Еще прошли в дом - и там сдали. Хозяйка работает в психиатрической больнице в Хотькове, сейчас на работе, хозяин - пенсионер, довольно крепкий мужик. Говорит, что сдали. Его спросили Кузьмины, держат ли они корову, он ответил, что нет, зачем возиться, мучиться с кормом, навоз чистить - освободилась баба. Во всей деревне - здесь хозяйств сорок - ни одной коровы. Поля зверски засорены осотом. Рожь скосили так, что жнивье сантиметров в тридцать пять. Дивный овес стоял недозрелый до конца сентября, скосить его на силос - поздно, жесткий, на зерно - не дозрел, посеяли поздно... Облик деревни - дачные домики, каждый наособицу, а была общность, пускай дома разные, но общий стиль был, продиктованный климатом, мастерством здешних плотников... Тяготы и заботы, налагаемые землей, сообщают смысл жизни... 1966 г. Лето. Жаркий полдень. Глинистый пруд полон воды, берега заросли цветущими травами, головастики снуют, лягушки кричат. М. М. пришел с работы обедать. Говорит, рожь косили. Я спросил: "На подкормку?" Хотя мог не спрашивать, знаю, что косят об эту пору рожь на подкормку. Он ответил, что да. Я сказал: "Откуда эта мода пошла на подкормку зеленую рожь косить? Она цветет сейчас. Неужели это выгодно?" Он сказал: "Какое выгодно. Мы хлеб с мякиной едим, а коров рожью кормим". Хлеб с мякиной он не ест, ест батоны белые, однако злость его понятна. И я разделяю его негодование. Рожь скосят, а потом земля гулять будет? Она ведь не ставится, как травы. Была гроза, дождь лил, а когда разгулялось, часу в седьмом вечера гуляли с Н. В. вдоль железнодорожного полотна и возле переезда, что ближе к Калистову, в глубине лесной полосы увидели полянку, сплошь заросшую иван-да-марьей... Была она еще мокрая после дождя, и среди сырой травы тесно стояли островерхие лилово-желтые, удивительные цветы, они как бы светились лиловым светом... Н. В. не то вздохнул, не то ахнул... Постояли молча. Жаворонок все время поет здесь. Зной. Природа как бы на глазах работает. Все прет из земли, цветет - от клевера, таволги, всевозможных зонтичных, луговых васильков, поповника и до крупинки желто-зеленой или сиреневой на каком-нибудь злаке. Птицы поют. Лягушки квакают. Пчелы снуют. И душные, тяжкие, острые запахи. Всюду начался покос. Клевер с тимофеевкой начали валить - аккуратные ряды, разделенные зеленой щеточкой, чуть привядшие, серебристо-зеленые, с пожухшими шишечками и вялыми цилиндриками. Часам к четырем-пяти собралась гроза. Погромыхивало вокруг, в высоком небе, освещенном солнцем, видно было, как где-то рядом льет дождь. Он и у нас побрызгал. Гроза то приближалась, то удалялась. В самом начале шестого пошел к Н. В. Деревня, хоть и нет в ней уже почти ничего крестьянского, работает, думает о зиме. Пришли люди с работы, кто из Москвы приехал, кто из Загорска, одни дрова пилят и убирают, другие торфяные брикеты привезли, третьи обкашивают канаву, зады косят, четвертые картошку окапывают... Временами быстрый дождь срывается с дальним громом, затем снова солнце, душно, жарко, земля на солнце курится дымкой. После дождя запах сена еще тяжелее. Валки клевера с тимофеевской пересекают дорогу, люди идут со станции и на станцию, топчут сено. А ведь это все равно, что по хлебу идти. Появились новые запахи: запах ромашки, которой полно в пшенице, запах пижмы, запах густой горячей земли и подсыхающих хлебов. Жарко. Лето в разгаре. Стал поспевать горох, посеянный с овсом, и в нем все время люди, больше всего детей, но много и взрослых - дачников и деревенских, пожилых женщин. Издали подходишь к серо-зеленому полю, и видишь темнеющие среди зелени фигуры. Спокойно, никого не боясь, не смущаясь, рвут горох. Ребятишки, заворотив подол рубах, набивают его горохом, суют в карманы, девчонки в платки, в косынки кладут, женщины - в сумки. Есть среди женщин немало дачниц, те рвут несколько застенчиво и небрежно, иные снисходительно, но рвут. Есть и парни, приехавшие на велосипедах и мотоциклах, рогатые рули которых торчат из овса. Молодой человек с колясочкой, а с ним две молодые женщины. Причем одна, жена должно быть, когда шли они сюда, укоряла: ну, разве он найдет, ведь ничего же нет. А он бодро отвечал: сейчас, сейчас... И привел их к полю гороха с овсом, причем с видом победителя, и они, оставив колясочку рядом, принялись есть горох, не столько съедят, конечно, сколько вытопчут. Когда все уходят, поле - как побитое градом. Овес стоит, а горох потоптанный, лежит среди него. До этого высокое, густое, ровного сизо-зеленого цвета, теперь оно, поле, выглядит желтовато-серым, смятым, как бы пятнистым... Потом в горох с овсом выгнали стадо, я слышал, как оно шло утром недалеко от нас, из-за угла сворачивая в прогон, ведущий в поле, щелками бичи, мычали коровы, но я не знал, конечно, что в горох гонят, не подозревал даже. А в седьмом часу, когда шел к Кузьминым, увидел поле после пастьбы вытоптанное, с торчащими все же довольно часто темными растениями овса. Стадо в горох с овсом больше не гоняют, так и стоит поле потравленное, страшное, но не съеденное до конца. В пшенице позади деревни я увидел две широкие, на небольшом расстоянии тропинки. Они были вытоптаны, и это было не только дико - кто же это так безжалостно топтал почти поспевшую пшеницу? Но и странно, нелепо, потому что тропинки никуда не вели, кончались вскоре, да и почему две тропинки рядом, идеально прямые, обе чуть закругляющиеся в одну сторону? Я прошел несколько и увидел такие же две тропинки дальше. И тут меня осенило: это грузовая машина, привозившая кому-то торфяные брикеты или дрова, или стройматериалы, выгрузившись, разворачивалась, въехав задом в пшеницу, смяв ее, пока туда ехала, и, прикатав еще раз, когда выезжала. Вероятно, одна и та же машина. Ну, шофер - ладно, но как же это допустил хозяин, крестьянин этой деревни!

Публикация Е. АНИКЕЕВА. "Хотьковский вестник" №46 1992

Версия для печати
Смотрите также в этом разделе    Все материалы раздела
СЕРГИЙ - "ПАТРОН" ЦАРСТВА МОСКОВСКОГО. ЧАСТЬ4
Радонеж, Белые Боги. Православие и язычество
ЕФИМ ДОРОШ. АРХАНОВО (ИЗ ЗАПИСНЫХ КНИЖЕК) ЧАСТЬ1.
СЕРГИЙ - "ПАТРОН" ЦАРСТВА МОСКОВСКОГО (1547 - 1721). ЧАСТЬ2
БОЙЦЫ ВСПОМИНАЮТ...
ЕФИМ ДОРОШ. АРХАНОВО (ИЗ ЗАПИСНЫХ КНИЖЕК) ЧАСТЬ2.
ХОТЬКОВСКАЯ ВОЛОСТЬ В ЦИФРАХ:МОЛОДЫЕ КУСТАРИ
ЛЕТОПИСЬ ПОКРОВСКОГО ДЕВИЧЬЕГО МОНАСТЫРЯ (ХРОНИКА БЕДСТВИЙ). ЧАСТЬ3.
В. ЕРОФЕЕВ: МОСКВА - ХОТЬКОВО НЕСОСТОЯВШАЯСЯ ПОЭМА
СЕРГИЙ - "ПАТРОН" ЦАРСТВА МОСКОВСКОГО. ЧАСТЬ1
 
 
 
Наверх страницы