Обитель Троицкая во время Преподобного Сергия была скудна земными стяжаниями. Случалось при нем, что братия по трое суток не имели хлеба для трапезы, иногда недоставало свеч для священнослужения, писали книги церковные вместо хартии на берестах. Святые сосуды и ризы, которые употреблял сам Преподобный при святой литургии, свидетельствуют доселе, что в его обители и святыня не блистала золотом и серебром.
Судя по такому состоянию обители, легко заключить, что она не имела тогда сел и деревень, которыми так богата была впоследствии. Правда, в краткой Церковной Российской Истории приводится грамота на вотчины, данные Троицкому Сергиеву монастырю Великим Князем Димитрием Иоанновичем, супругою его Великою Княгиней Евдокиею и Великим Князем Василием Дмитриевичем, но сия грамота есть не более как "записка монастырская", составленная в позднейшее время и притом неверно. Она не имеет обыкновенной формы грамоты, где пожертвование прямо пишется от лица жертвующего, но читается так: "Данье Вел. Кн. Димитрия Ивановича Донскаго в Сергиев монастырь. В лето 6901 дал Святой Троицы Живоначальной в дом, в Сергиев монастырь, Князь Великий Димитрий Иванович Донской Игумену Сергию" и пр. Потому сия мнимая грамота и не внесена в сборник грамот, засвидетельствованный рукоприкладством властей монастырских. Неверность ее обличается: 1) самым означением времени. В 6901 году (1393) не только не было в живых Димитрия Иоанновича, который скончался в 1389 году, но и Преподобного Сергия, преставившегося в 1392 году; 2) исчислением вотчин. Большая часть сел и деревень, будто бы данных Димитрием Иоанновичем, как то прямо говорится в записке, находилась в Радонежском уезде, но Радонеж тогда принадлежал не Великому Князю, а удельным. О некоторых из сих сел и деревень по другим запискам монастырским, несомненно, известно, от кого они поступили в монастырь, так, например, о селе Клементьеве и деревне Афанасьеве в Кормовой книге XVI столетия сказано: "дал Князь Андрей (Радонежский) село Княже под монастырем, да село Афанасьево, да село Клементьево. А на их же земле монастырь стоит". О приселке Киясове сказано там же: "дали то село с деревнями и пустошьми Корнильевские Князь Василий да Князь Ярослав". Погост "Троица на Березниках", как видно из грамоты, находящейся в засвидетельствованных сборниках, дан Дмитровским Князем Юрием Васильевичем в 1471 году. В той же записке считаются между вотчинами, данными от Великого Князя Димитрия Иоанновича, сельцо Прилуки в Углицком уезде и сельцо Синьково в Дмитровском уезде, но и о сих селах из собственных грамот нам известно, что первое дано Ксениею, супругою Ивана Андреевича, Князя Можайского, а последние Великим Князем Василием Васильевичем по отце его Василии Дмитриевиче.
По изложенным причинам нельзя признать записку о вотчинах монастыря во время Преподобного Сергия достоверною. Впрочем, отсюда еще не следует, что обитель Троицкая при нем вовсе не имела вотчин1, ибо дошла до нас (в засвидетельствованном списке XVI в.) грамота Великого Князя Димитрия Иоанновича, которою все владения Троицкого монастыря в области Великого Князя освобождаются от пошлин и повинностей2. В половине XVI столетия Зиновий, инок Отенского монастыря, защищая, что дозволительно монастырям владеть вотчинами, указывал на пример преподобных Сергия и Никона.
Поэтому можно сказать, что и при Преподобном Сергии Троицкий монастырь имел вотчинные владения, хотя необширные3. Видимая скудость более была любезна боголюбивому духу Настоятеля, нежели богатство, потому, вероятно, плодами щедрот других он пользовался со всеми нуждающимися, которых всегда бывает много, а в некоторые годы его жизни особенно долженствовало быть много4. Из тринадцати грамот данных и купчих времени преподобного Никона и десяти или одиннадцати жалованных грамот Великих Князей и удельных на различные вотчины Троицкого монастыря видно, что при втором Настоятеле владения сей обители значительно распространились. Они находились не только в Радонежском уезде, но и в Московском, Дмитровском, Переяславском, Стародубском, Углицком и Галичском. До 130 руб. тогдашнею монетою было употреблено из собственной казны монастырской на приобретение новых вотчин. Прочее принесено усердием боголюбивых людей5.
При следующих Настоятелях вотчинные владения Троицкого монастыря приумножились то покупкою, то вкладами беcпрепятственно. Но в 1500 году Великий Князь Иоанн Васильевич предложил Митрополиту Московскому Симону и Собору епископов вопрос: совместно ли владение вотчинами с обязанностями иноческими? Собор раcсматривал, каким образом монастыри приобретали владения. Открылось, что с самого просвещения земли Русской христианством были уже назначаемы монастырям села для их содержания, на потребы богослужения и для питания нищих; между тем святые отцы никогда таких пожертвований не осуждали. Собор представил это Государю, а бывший на сем Соборе Игумен Троицкий Серапион со всем бескорыстием иноческим предлагал со своей стороны меры к уравнению выгод Церкви и государства6. Но дело о владениях монастырских осталось в прежнем положении. При самом Серапионе поступали после того новые вотчины в монастырь по вкладам и жалованные грамоты от того же Государя на данные другими села и деревни7.
По кончине Великого Князя Василия Иоанновича в 1535 году предпринимали было ограничить права монастырей касательно приобретения новых вотчин8. Но сие предположение действительно было принято всеобщею мерою уже в 1551 году, когда Царь приготовлялся к походу казанскому и имел особенную нужду в увеличении доходов государственных. На Соборе, бывшем в сем году, положено впредь ни епископам, ни монастырям вотчин не покупать и не принимать по завещаниям без доклада Государю; вместе с тем определено вотчины, розданные боярами во время малолетства Иоаннова, или захваченные насильством, или неправильно приписанные к кафедрам и монастырям, разыскав, возвратить9. Но из вотчин Троицкого монастыря ни одна не подверглась такому разысканию и не отнята у него; между тем и после Царем Иоанном Васильевичем давались грамоты на вновь приобретаемые вотчины10.
Чрез 30 лет, при том же Царе Иоанне Васильевиче, по расстроенным обстоятельствам государства ограничение прав монастырских относительно владений усилено еще более. На Соборе 1580 года постановлено впредь монастырям не только не покупать вновь вотчин, но и не принимать по духовным завещаниям, а передавать их родственникам умерших или, в случае неимения их, в казну, пользуясь только деньгами за них, во что они будут оценены. Впрочем, сие распоряжение не должно было распространиться на вотчины, прежде приобретенные, которые не дозволялось выкупать у монастырей, хотя бы они и не были утверждены крепостями11. Этим постановлением, с одной стороны воспрещавшим всякое приращение вотчин, а с другой их уменьшение, владения как прочих монастырей, так и Троицкого должны были определиться с неизменною точностию, особенно когда приняты были меры (с 1592 г.), чтобы крестьяне более не переходили с места на место12. Впрочем, и после того сами Цари Феодор Иоаннович и Борис Феодорович давали монастырю новые вотчины13, а в междуцарствие бояре14. С большею строгостию начало соблюдаться последнее постановление Царя Иоанна Васильевича при Царе Михаиле Феодоровиче. С 1622 года Патриарх Филарет неоднократно предписывал грамотами отказываемые в монастырь вотчины продавать родственникам или посторонним за высшую цену, какую дадут, и вырученною суммою пользоваться вместо самых вотчин15. Держась сего постановления, Царь Михаил Феодорович разрешил думному дьяку Грамотину дать в Троицкий монастырь село Толоконцево, только не в образец другим людям16. После сего оставалось еще дозволенным обмениваться вотчинами по удобству с другими владельцами17.
Определив время приумножения монастырских вотчин, присовокупим несколько замечаний о способах их приращения. Вотчины приобретались, как и вначале, или добровольными вкладами, или покупкою. Из первых большая часть дана была по духовным завещаниям, или для поминовения усопших. Здесь первое место должны занимать пожертвования Великих и удельных Князей и Царей. Великим Князем Василием Васильевичем дано село Синьково и по завещанию матери его, Великой Княгини Софии, села ее кинельские, Чечевкино и Слотино; по завещанию Князя Димитрия Юрьевича Красного дано братом его село Присеки. Вологодский Князь Андрей Васильевич, умирая бездетный (1481 г.), завещал из своих симских волостей 40 деревень к селам монастырским на Симе; Юрий Васильевич Дмитровский село Кучьку. По Великом Князе Василии Иоанновиче даны села Дерябино и Тураково. В 1569 году Царь Иоанн Васильевич дал 1000 руб. на покупку села по супруге своей Марии; Царь Феодор Иоаннович дал село в Коломенском уезде по отце своем.
Трудно было бы исчислять все вкладные села, деревни и пустоши, данные в разные времена частными лицами. Но следующие примеры покажут, какими побуждениями руководствовались вкладчики недвижимых имений в обитель Сергиеву и самая обитель, их принимавшая.
В 1552 году некто Лука Григорьев в данной своей на двор с огородом писал: "Божия воля стала, пришли Казанские люди и матерь мою Марию взяли в полон и меня Лучку. А был есмь в полону двадцать лет. А молился есмь Живоначальной Троице и Сергию Чудотворцу, чтобы меня из полону вынесл. И Живоначальная Троица и Преподобный отец Сергий меня помиловал, и из полону есмь вышел. Отца моего в животе не стало и аз Лучко отца своего двор с его родом дал в дом Живоначальной Троице и Сергию Чудотворцу"18.
В 1619 году новокрещеный мордвин Тихон, отдавая в Троицкий монастырь родовую свою отчину Кирмальской Ухожей, просил властей троицких: для св. крещения, за тот его вклад, соверша ему начало в монастыре Живоначальной Троицы, и науча в Православной вере, устроити двором и пашнею в Троицком селе у Великаго Чудотворца в Ичикье, чтобы ему Христианския веры не отбыти", то есть чтобы не поколебаться в вере, если бы остался жить на прежнем месте между иноверцами19. Другой мордвин, внося вклад, просил просветить его Святым Крещением20.
В 1633 году вельможа Богдан Михайлович Нагой пред своею смертию завещал брату своему Василию и жене отдать в Троицкий монастырь село его Клобуково с некоторыми другими отчинами, а двор продать и деньги употребить "на расписание стен" в церквах Святой Троицы и Преподобного Никона. Завещание не исполнено. Власти монастырские произвели работу своею казною, издержав более 1000 руб. Вскоре случилось, что брат покойного был жестоко ушибен на пожаре; видя близкую смерть, он послал за Келарем, бывшим в то время в Москве, который в то же время, как бы во сне, видел сего Василия на суде с покойным Богданом пред Преподобным Сергием. Умирая, Василий отдал в монастыри село Клобуково, а за другие, также отказанные покойным братом отчины заплатил деньги. "Но жена Богданова, пишет Келарь Симон, который свидетельствует о сем происшествии как современник, и доныне за церковную подписку не давывала в монастырскую казну", и заключает: "Да не поставит им Господь Бог в грех"21.
В 1675 году Архимандрит Викентий, прося у Царя Алексея Михайловича утвердительной грамоты на владение отнятою Князем Симеоном Прозоровским деревнею Ильинки, писал, что владел ею многие годы сам Князь Прозоровский, потом сын его Петр, меньший, и что троицкие власти многократно били челом Государю, но дело осталось нерешенным затем, что Князь Петр послан был на государеву службу на Терек. "И в прошлом 178 (1670 г.), сказано в прошении, древний Вел. Государя молитвенник и помощник великий Преп. Сергий Чудотворец, не терпя того вотчиннаго напраснаго похищения, в прилучившееся смутное время богомерзкаго еретика и изменника Стеньки Разина и товарищей его воровских казачишков, явился ему Князю Петру и жене его, в тамошних дальних странах дважды, третицею же неверной (т. е. неверившей) жене за рекою Терком, глаголя: аще тое его Чудотворцеву вотчинную деревню он Князь Петр в монастырь отдаст, то от тех воров сам и жена его и дети спасены будут. И по тому Чудотворцеву Сергиеву явлению он Князь Петр и жена его и дети со всем домом своим от тех воров смерти свободились, и в прошлом же в 182 (1674 г.) видя он Князь Петр то Чудотворцево Сергиево чудное явление и свое смертное избавление, приехав с Терка к Москве, бил челом Вел. Государю, а в челобитной написал, что та деревня Ильинка старинная Троицкая и стоит на монастырской вотчинной земле и впредь ему Князю Петру и жене его и детям до той их монастырской деревни и до крестьян дела нет"22.
Сверх добровольных вкладов Настоятели и сами заботились о приумножении вотчин монастырских, покупая села и деревни за деньги, или принимая их в уплату долгов, или придавая свои суммы при обмене вотчин, или сдавая условную сумму с жертвуемых вотчин. По дошедшим до нас грамотам такого рода видно, что при Игумене Савве употреблено было на сей предмет из казны монастырской 8 руб.23
При Игуменах: Зиновии 34 руб.
Мартиниане 45 руб.
Вассиане 54 руб.
Аврамии 35 руб.
Памве 50 руб.
Иакове 460 руб.
Порфирии I 705 руб.
Арсении 20 руб.
Александре 30 руб.
Иоасафе I 610 руб.
Алексии 350 руб.
Никандре 1080 руб.
Ионе 1858 руб.
Серапионе 1450 руб.
Иларионе 60 руб.
архимандритах: Елевферии 200 руб.
Меркурии 1745 руб.
Кирилле I 50 руб.
Паисии 2840 руб.
Феодосии 2500 руб.
Варлааме 400 руб.
Ионе 300 руб.
Митрофане 850руб.
Дионисие 550 руб.
16 934 руб.
Число крестьян в вотчинах Лавры с приписанными к ней монастырями по ведомости, составленной в 1752 году, простиралось до 104 939 душ. В том числе 12 489 принадлежали приписным монастырям24.
Прочие, состоявшие за Лаврою, по нынешнему разделению Империи, находились в следующих губерниях:
1. Во Владимирской 24 023 душ.
2. В Московской 17 917 душ.
3. В Тверской 15 489 душ.
4. В Нижегородской 7068 душ.
5. В Костромской 6007 душ.
6. В Ярославской 5992 душ.
7. В Казанской 4511 душ.
8. В Калужской 3968 душ.
9. В Симбирской 3112 душ.
10. В Пензенской 2275 душ.
11. В Орловской 863 душ.
12. В Рязанской 626 душ.
13. В Новгородской 405 душ.
14. В Архангельской 158 душ.
15. В Вологодской 36 душ.
92 450 душ.
Владея вотчинами в различных друг от друга местах, Троицкий монастырь имел во многих городах свои дворы и дворовые места. В половине XVI столетия упоминаются дворы, кроме Москвы, в Дмитрове, Твери, Угличе, Кашине, Переяславле-Залесском, Ростове, Костроме, Нерехте, Плесе, Солигаличе, на Холую, Балахне, в Нижнем Новгороде, Суздале, Владимире, Гороховце. Кроме того, были дворы в Ярославле, в Устюге, Боровске25.
В Москве были дворы:
1. В самом Кремле. Во Вкладной монастырской книге замечено, что еще Великим Князем Димитрием Иоанновичем дано Преподобному Сергию "в городе место под церковь и под кельи, близ его Государева Двора". Она находилась близ тех кремлевских ворот, которые от него доселе называются Троицкими. По указу 1764 года 26 февраля сие подворье приписано к Кремлевскому Императорскому Дворцу, а в 1807 и 1808 годах разобрано26.
2. В Китай-городе. Двор сей дан гостем Иваном Михайловичем, в 1535 году он находился, как видно из грамот, на бывшей Большой Дмитровской улице близ церквей Святого Илии и Святого Димитрия. В 1551 году к нему присоединено выменянное у обывателя Тютина дворовое место в Богоявленском переулке27.
3. Во время осады Троицкой 1609 года мая 26 дня Царем Василием Иоанновичем дана порожняя земля за деревянным городом, за Никитскими и Сретенскими воротами по обе стороны реки Неглинной, с левой от дороги, идущей подле городовой стены, в длину на 174 сажени, а в ширину на 80 сажен и с правой в длину на 160 сажен, в ширину на 123 сажени. После московского разорения она вновь утверждена за Троицким монастырем в 1613 году и еще раз в 1625 году, когда начали было занимать ее своими строениями некоторые бояре28.
Кроме того, в различных местах монастырь имел соляные варницы и рыбные ловли.
Первые солеварни упоминаются еще при преподобном Никоне в Усолье Переяславском; две из них в грамоте Василия Дмитриевича называются уже старыми, другие две даны были знаменитым боярином московским Иваном Дмитриевичем29. Тогда же монастырь имел варницу и у Соли Галицкой30. В начале XVII столетия здесь их было уже четыре31. При Игумене Зиновии заведены солеварни в Нерехте; при Мартиниане их было также четыре32. Царем Иоанном Васильевичем даны три варницы у Новой Соли на Холую33; по его же жалованной грамоте (1538 г.) заведено пять варниц на Балахне34. В 1582 году даны две варницы на Тотьме35; в конце XVI века открыт соляной промысл на реке Луде, впадающей в Белое море, близ Холмогор36. В 1630 году поступило за долги и по вкладу несколько варниц у Соли Камской37. Не все сии варницы постоянно находились в хорошем состоянии Холуйская, Балахонская и Солигалическая еще в 1576 году писались запустевшими, в 1606 году к ним причислена солеварня на Луде, в 1625 году и все прочие, кроме Соликамской38.
Но когда право вырабатывать соль предоставлено было (в 1649 г.) исключительно торговым людям, тогда варницы Балахонские и Солигалические находились в действии, и для них, по просьбе властей монастырских сделано исключение из сего указа39.
При преподобном Никоне дана свобода рыбной ловли на всей Клязьме40, определен участок в реке Воре, недалеко от монастыря41. Даны два озера Смехро и Боровое42. Потом дозволено ловить рыбу и в других водах: в Ростовском озере и реках43, в Волге от монастырского села Прилук до Ярославского рубежа44, близ Нижнего Новгорода45 и ниже Казани, в Тетюшах46; также в реках Веле и Дубне близ монастыря;47, в Каме48; в Сухоне, в Ильмене-озере49; в Стерже Ржевского уезда50, в Переяславском озере51 и в озере Ижво в Дмитровском уезде52; дано несколько озер в Гороховском уезде53, в Ярополче54; были ловли даже на Белом море, в Варзужской волости55.
Впрочем, не все эти ловли были значительны и не всеми монастырь пользовался постоянно. В половине ХVII столетия монастырское начальство считало у себя только три промысла рыбных на озере Стерже, в Тетюшах и на Варзуге.
Живущим в монастырских вотчинах и дворах городских, также занимающимся работами на солеварнях, представлены были различные преимущества в пользу монастыря, подобно тому как давались такие же преимущества в пользу некоторых заслуженных лиц. Основанием сих преимуществ должно почитать жалованную грамоту Великого Князя Димитрия Иоанновича Донского на имя Преподобного Сергия56. Удельные и Великие Князья Московские и Цари давали такие же грамоты на новые вотчины, приобретаемые монастырем; грамоты сии по большей части сходны между собою. В сборниках сих грамот встречаются грамоты Великого Князя Василия Дмитриевича, супруги его Великой Княгини Софии, брата его Петра Димитриевича, Князя Дмитровского, и Андрея Владимировича, Князя Углицкого; Великого Князя Василия Васильевича, супруги его Великой Княгини Марии; Димитрия Юрьевича, Князя Углицкого; Ивана Андреевича Можайского; Василия Ярославича Боровского; Великого Князя Тверского Михаила Борисовича; Великого Князя Московского Иоанна Васильевича и братьев его, Юрия Васильевича Дмитровского, Андрея Васильевича Угличского и Бориса Васильевича Волоколамского; сына Иоаннова Великого Князя Иоанна; Великого Князя Василия Иоанновича, братьев его, Юрия Иоанновича, Князя Дмитровского, Димитрия Угличского и Симеона Бежецкого; Царя Иоанна Васильевича и последнего удельного Князя Владимира Андреевича Старицкого.
Все сии грамоты, разновременно данные, сначала обыкновенно были переписываемы на имя каждого нового Князя, потом были утверждаемы подписью Князей при вступлении нового Игумена в управление монастырем (со времени Серапиона I), наконец, при Царе Иоанне Васильевиче соединены в одной общей тарханной грамоте. Первая такая грамота дана вместе с постановлением не покупать более и не принимать по завещаниям никаких вотчин ни монастырям, ни кафедрам епископским без доклада Государю, именно 17 мая 1551 года57. Потом она подтверждена и переписана при том же Царе Иоанне Васильевиче 28 апреля 1576 года при Архимандрите Ионе, по случаю частых нарушений даруемых ею прав; снова подтверждена при Царе Василии Иоанновиче Шуйском 11 июля 1606 года, при Царе Михаиле Феодоровиче во время бедственного заключения преподобного Архимандрита Дионисия в Москве, по прошению Келаря Аврамия Палицына 31 декабря 1617 года, и, наконец, при том же Царе и Патриархе Филарете 6 апреля 1625 года, как сказано в самой грамоте, сообразно с новым уложением относительно вотчинных владений58.
До сего нового постановления при Царе Михаиле Феодоровиче преимущества, даруемые Троицкому монастырю теми грамотами, заключались в следующем. 1. Крестьяне всех вообще вотчин монастырских освобождаются от всяких податей, сборов, работ и повинностей службы земских. Хотя, утверждая тарханную грамоту в 1551 году, исключили из сего сбор ямских денег и повинность посошной службы, но в следующих грамотах не постановлено было никаких исключений. 2. При покупке чего-либо на монастырь или при продаже монастырского не требовалось никаких торговых пошлин как на месте, так и при провозе. 3. Крестьяне Троицкого монастыря исключительно подлежали суду своего Игумена и потом Архимандрита. Прежде обыкновенно исключались из сего дела уголовные смертоубийство, татьба и разбой, но Царем Иоанном Васильевичем в 1541 году дано крестьянам троицких сел право лихих людей, татей и разбойников обыскивать и управу и казнь им чинити самим59. 4. В случае смесного суда у монастырских людей с городскими или волостными судит с Игуменом или с теми, кому он прикажет, Наместник или кто другой. 5. Для требования монастырских крестьян к ответу назначался один срок в году (Сретеньев день). 6. Суд над Игуменом или Архимандритом (не по церковным делам) принадлежал непосредственно самому Царю или боярину, какому он поручит. 7. Даже и священно- и церковнослужители в вотчинах монастырских освобождались от всяких даней и пошлин Митрополиту и потом Патриарху60.
В данной Царем Михаилом Феодоровичем тарханной грамоте в 1625 году допущены следующие перемены. 1. Крестьяне в вотчинах монастырских не освобождались более от сбора ямских денег, стрелецких хлебных запасов и городового острожного дела; "ямския деньги и стрелецкие хлебные запасы давать, а городовое острожное дело делать" велено "по писцовым и дозорным книгам". 2. Об освобождении от пошлин при продаже запасов, принадлежащих монастырю, ничего более не сказано. 3. Судных сроков вместо одного для скорейшего решения дел назначено три (Рождество Христово, Троицын день и Семень день летопроводца). 4. Суд над Архимандритом и старцами монастырскими во всяком случае предоставлялся не Царю, а Патриарху. 5. Пункт об освобождении священно- и церковнослужителей сел монастырских от обыкновенной дани и пошлины Патриарху и местным архиереям совсем исключен из грамоты. 6. К этому прибавлено было, что вызывать крестьян монастырских не иначе должно, как чрез данного пристава. 7. С монастырских исков не велено брать никаких пошлин. 8. Стряпчие, или слуги монастырские, ходившие за делами, как лица доверенные, освобождались от присяги.
Сия тарханная грамота имела свое действие дотоле, доколе не отменены были все вообще тарханные грамоты. Впрочем, должно заметить, что многими преимуществами пользовались только крестьяне, занимавшиеся обрабатыванием пашни на монастырь, а не на себя. Еще при Царе Борисе Феодоровиче во время переписи земли на основании прежних распоряжений постановлено было относительно вотчин Троицкого монастыря: "Троицкую Сергиева монастыря вотчину монастырскую и крестьянскую пашню, живущую и пустую, положити в сошное письмо против поместных земель; добрыя земли по 800 четь в соху, а середния по 1000 чети, а худыя по 1200 чети. И монастырскую пашню живущую и с тем, что детеныши пашут на монастырь, в Московском уезде и в иных городах, обелить и из сошнаго письма выложить; да и впредь с тое монастырския пашни всяких своих Государевых податей с посохи имати Государь не велел. А крестьянския пашни и служни, со всее, которую пашню крестьяне и служки пашут на себя, посошные люди и денежные доходы, и всякие мелкие разметы, по сошному розводу, велел Государь имати по прежнему"61. Царь Михаил Феодорович в 1619 году, подтвердив освобождение собственно монастырских земель от всяких земских повинностей, в то же время оставил в прежнем положении земли крестьян и слуг монастырских, постановив только, чтобы они положены были против боярских, дворянских и детей боярских вотчинных земель по 800 четь в соху в ряд без наддачи, то есть не разделяя земли на добрую, среднюю и худую62.
'Светильник земли Русской' - Каталог ресурсов о преподобном Сергии Радонежском.
Служба поддержки - Михаил Павлов